Миф об империалистичности доктрины «Москва – Третий Рим»

Одна из основных традиционных тем критики русского исторического опыта состоит в утверждении имманентности российского империализма. Истоки его выводятся еще из средневековой Руси. Как доктрина русской империалистичности подается концепт Третьего Рима. Она в интерпретации западной советологии была родственна большевистской идее о мировой революции. Третий Интернационал, заявлял Н. А. Бердяев, есть по сути модификация Третьего Рима.

Однако на самом деле в теории Третьего Рима речь шла не столько о светском государстве, сколько о распространении религиозного мировоззрения и христианской духовности. Послания старца Филофея представляли собой разряд эсхатологической, то есть связанной с идеей конца света, литературы. Лейтмотив – приближающиеся апокалиптические времена. Никакого намека на территориальную экспансию в этих посланиях не содержалось. Напротив, великому московскому государю рекомендовалось не прельщаться земной славой и стяжательством вместо благодати небесной. Ведущей мыслью было исправление нравственности, а не внешнеполитические претензии.

Само заглавие основного филофеева сочинения звучало как «Послание к великому князю Василию, в нем же об исправлении крестного знамения и о содомском блуде». Проблемы борьбы с мужеложеством интересовали автора гораздо больше, чем политическая преемственность от Константинополя. Византийская тема присутствовала как аргумент о необходимости поддержания благочестия в православном царстве. Формула же «два Рима пали, третий Рим стоит, а четвертому не бывать» означала не торжество над внешним соперником, а трагедию апокалипсиса. У ветхого Рима нашелся преемник в православии – Константинополь, у того, в свою очередь, – православная Москва. В случае падения и Москвы в мире не останется силы, которая могла бы наследовать ей в ее вере.

К политической интерпретации темы византийского наследия подталкивал Московскую Русь именно Запад. Цель была вполне очевидна – столкнуть Московскую Русь и Османскую империю, отразить чужими руками нависшую над Европой турецкую опасность. Брак Софьи Палеолог, воспитанной при папском дворе, с Иваном III был в логике этого проекта. Однако московское правительство на провокацию не поддалось и от предписанной ему Западом политической роли военного орудия для борьбы с турками отмежевалось. Его стратегический ориентир состоял в собирании русских земель, а не в завоевании чужих территорий.

Author: Администратор