Важное место в ряду мифотворчества, направленного на искажение истории России, отводится эпохе возвышения Москвы и Куликовской битве. В ряде популярных трудов либо отрицается сам факт Куликовской битвы, якобы придуманной в конце XV в. по заказу правителей Москвы, либо дается ее извращенная версия. В обоих случаях возвышение Москвы выведено за пределы истории славяно‑православной цивилизации и ее культурно‑мировоззренческого фона, широко представленного самыми разными отечественными и зарубежными историческими источниками XIV – первой половины XV вв.
О том, что этнический, географический, военно‑политический и экономический центр славяно‑православной цивилизации во второй половине XIV в. сместился в пределы Великого княжества Московского, не говорится ни слова. Более того, сама Москва предстает как глухая провинция Орды: «В эпоху Куликовской битвы Москва только‑только создается, она – небольшое селение» – и никакого Великого княжества Московского нет, а есть «Волжское царство = Золотая Орда, Белая Русь = Белая Орда, Северская Земля = Украина».
Междоусобная борьба в Орде подается в качестве главного содержания XIV в. Одним из эпизодов этой борьбы якобы стала Куликовская битва между «волжскими и сибирскими казаками во главе с Дмитрием Донским с войском польских и литовских казаков, возглавляемых Мамаем»[1]. Если учесть, что в сознании западного человека казак и гунн стали почти синонимами, то легко понять, на чью идеологическую мельницу льют воду сочинения такого рода, ставшие одной из форм новых технологий борьбы с российской государственностью.
Между тем обширное для своего времени эпистолярное наследие, летописные памятники, данные палеографии, нумизматики, сфрагистики[2] и топонимики единодушно утверждают, что в данном случае наука подменена идеологией. Причем эти документы опубликованы большими тиражами и не являются секретом.
В качестве аргумента можно привести Лаврентьевскую летопись 1377 г. Это самый ранний из дошедших до нас летописных сводов. В нем четко указывается, что Батый в XIII в. пришел на Русь из восточных стран во главе безбожных татар и не может быть православным князем московским Иваном Калитой. Соответственно, отец Ивана Калиты – Даниил упоминается как московский князь[3], поэтому говорить о том, что Москва к концу XIV в. была «небольшим селением», – значит фальсифицировать историю.
То же самое касается Дмитрия Донского и Куликовской битвы, сообщения о которых до нас дошли в Софийской первой летописи старшего извода. Последние записи этой летописи датируются 1418 и 1422 гг. (список М. А. Оболенского), а не рубежом XV–XVI вв. В ней указывается, что Куликовская битва была борьбой, направленной на защиту «церкви крестьянские и веры» от «переложения» их в веру «Махметью» (мусульманскую)[4]. В «Житии» Дмитрия Донского, где он фигурирует как «князь и царь русский»[5], а не как предводитель сибирских и волжских казаков, дана его родословная от Владимира Мономаха, в которой нет ничего общего между ним и Тохтамышем, «царствующим в Сараи», а затем пришедшим «изгоном на великаго князя Дмитрия Ивановича и на всю землю Рускую»[6]. Аналогичные сведения приводятся и в эпистолярном наследии Византии. В частности, сохранились письма Константинопольского патриарха Филофея к «благороднейшему великому князю всей России»[7] Дмитрию Донскому от 1370 г. и целый ряд иных аналогичных сочинений, опровергающих распространяемую мифологическую схему.
[1] Фоменко А. Т., Носовский Г. В. Какой сейчас век? – М., 2002. С. 401, 366, 398.
[2] Сфрагистика – историческая дисциплина, изучающая печати.
[3] См.: Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. Т.I. – М., 1997. Стб. 485.
[4] Софийская первая летопись старшего извода // ПСРЛ. Т. VI. Вып. 1. – М., 2000. Стб. 494.
[5] Указ. соч. Стб. 497.
[6] Указ. соч. Стб. 491–492, 472.
[7] Цит. по: Макарий (Булгаков) митрополит. История Русской Церкви. Кн. III. – М., 1995. С. 424, 427.
